Багдасаров Семен Аркадьевич

Во взаимоотношениях Ирана и Запада наступает период некоторой разрядки. Во всяком случае, новое иранское руководство демонстрирует готовность к переговорам, и Запад вынужден отвечать взаимностью.
Пример, как представляется, вынужденного миролюбия явил миру министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг, который на протяжении своей дипломатической карьеры был последовательным сторонником жесткой линии в отношении Ирана. Но вот теперь министр заявил о необходимости срочного прогресса как в британо-иранских отношениях, так и в вопросе переговоров о ядерной программе Ирана.

Не остаётся в стороне и Евросоюз. Представитель внешнеполитической службы ЕС Майкл Мэнн заявил, что ЕС рассчитывает, "что новое правительство Ирана готово к скорейшему прогрессу в отношении урегулирования вопроса иранской ядерной программы и к конструктивному взаимодействию с "шестеркой" для создания атмосферы доверия".

Повод для оптимизма европеец находит в положительном настрое нового иранского президента Хасана Роухани. Тот сразу после вступления в должность заявил, что Тегеран готов сделать свою ядерную программу еще более прозрачной, и пообещал работать в конструктивном взаимодействии с остальным миром. "Мы готовы ясно дать понять всему миру, что шаги, предпринимаемые Исламской Республикой Иран, полностью соответствуют рамкам международных договоренностей", - добавил Роухани.

Новый президент назвал введенные против Ирана международные санкции "нечестными" и пообещал добиваться их отмены. Это вообще самая большая головная боль Роухани. Экономика Ирана не растет. Уровень инфляции, по официальным данным, составляет 36% в год, фактически - гораздо выше. Цены на продовольствие в прошлом году увеличились на 55%. Безработица составляет около 12% и продолжает расти.

Одна из главных причин сложившейся ситуации (наряду с экономическими просчётами самих иранских властей) – международные санкции. Особенно те, которые не позволяют возвращать в страну долларовую выручку от продаж нефти. Недостаток конвертируемой валюты привел к обесцениванию риала на 80% только за последний год. Доходы от экспорта нефти снизились на 65%.

Эксперты считают, что улучшить руководство экономикой Роухани вполне по силам - собственно говоря, трудно управлять ею хуже, чем его предшественник. Но, чтобы Иран твердо встал на путь восстановления, необходимо положить конец санкциям. Судя по всему, это понимает не только президент, но и значительная часть населения. В иранском обществе достигнут консенсус насчёт того, что с острой конфронтацией пора заканчивать. На минувших президентских выборах граждане страны сделали выбор в пользу умеренности, против зашкаливающих милитаризма и изоляционизма Ахмадинежада.

Роухани благодарит иранский народ за сделанный выбор. Но подчёркивает, что Иран не будет останавливать свою ядерную программу, поскольку она носит мирный характер и направлена исключительно на удовлетворение потребностей страны в электроэнергии. С другой стороны, Роухани готов разговаривать с Западом. И Западу не остаётся ничего другого, кроме как поддержать наметившийся диалог.

Впрочем, многие эксперты полагают, что пока меняется только риторика. По сути же ситуация остаётся прежней. Следовательно, ожидать в скором времени реальных подвижек нет особых оснований. Говорит эксперт по проблемам Центральной Азии и Ближнего Востока Семен Багдасаров:

"Конечно, Иран не откажется от ядерной программы. Он будет её продолжать. Меняется только риторика. Если Ахмадинежад занимал очень жёсткую позицию, то Роухани призывает к неким переговорам. На Западе это прекрасно понимают. Но Европа не готова к обострению отношений с Ираном, что может привести к военному конфликту. Поэтому европейцы взяли тайм-аут и пытаются смягчить ситуацию. Но результат будет тем же, что и прежде".

Вместе с тем слишком много явных намёков на серьёзные подвижки в иранской политике. К примеру, сразу после церемонии инаугурации Роухани представил список нового кабинета министров спикеру парламента Али Лариджани. Первое, что бросается в глаза экспертам, читающим список кандидатов в министры нового правительства, – это то, что практически все они занимали значительные посты при двух бывших президентах-реформаторах - Али Акбаре Хашеми Рафсанджани и Мохаммаде Хатами (с 1989 по 2005 гг.).

Еще один момент: подавляющее большинство кандидатов - выпускники университетов США и Западной Европы. Например, на должность министра иностранных дел претендует бывший заместитель главы внешнеполитического ведомства Махмуд Ваези. Он обучался в Калифорнийском университете и Университете Сан-Хосе в США. Другой кандидат на пост главы иранского МИД - Мохаммад Джавад Зариф - учился в Университете Сан-Франциско и Университете Денвера в Соединенных Штатах.

На экономические посты в правительстве нового президента претендуют председатель торговой палаты Ирана Мохаммад Нахавандиян, обучавшийся в Университете Джорджа Вашингтона, и бывший пресс-секретарь предвыборного штаба Х.Роухани Мохаммад Бакер Нобахт, получивший научную степень в области экономики в британском университете Пейсли. Министром нефти может стать бывший замминистра Мухаммед Реза Нематзади, обучавшийся в Калифорнийском политехническом университете. Собственно, новый иранский президент и сам обучался в Шотландии, где получил докторскую степень в области светского и исламского права.

Это наводит западную прессу на мысль, что Роухани формирует правительство, придерживающееся прозападной ориентации. По мнению директора российского Центра общественно-политических исследований Владимира Евсеева, высказанному в интервью "Голосу России", "возможная смена внешних и внутренних приоритетов не является спонтанным желанием президента Роухани. Это насущная необходимость. Западные санкции, можно сказать, "пригвоздили" Иран к стене. Его экономика находится в кризисе. Выходом из ситуации – а именно это обещает Роухани – может быть только решение иранской ядерной проблемы. Это крайне сложный, но главный вопрос, без решения которого провиснет вся политика нового президента и его правительства, а обещания Роухани по поводу экономической и социальной стабильности останутся лишь словами".

Правда, скептики обращают внимание на то, что у иранского президента не так уж много официальных полномочий. Все важные решения принимаются духовным лидером – сейчас это аятолла Хаменеи, являющийся по сути предводителем жестких исламистов. И за ним остаётся последнее слово по наиболее важным и стратегическим вопросам.

Впрочем, самого Роухани тоже нельзя назвать либералом. Он родился в очень религиозной семье и в 13 лет был отправлен в медресе Кума – основного центра религиозной подготовки в Иране. В начале 1960-х годов Кум был центром зарождения исламского антишахского движения. Свои проповеди там произносил аятолла Рухолла Хаменеи. Роухани примкнул к его последователям и с середины 60-х годов стал активистом исламского движения.
Старший научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН Елена Дунаева отмечает, что, пройдя курс богословского образования, Роухани получил право на иджтихад – то есть возможность выносить самостоятельные суждения по важным вопросам богословия и права. Он имеет религиозный титул ходжат-оль-ислам-оль-мослемин и входит в круг высших шиитских богословов ИРИ. Интересен тот факт, что Рухани был одним из первых, кто еще в 1977 году стал употреблять в обращении к аятолле Хаменеи наиболее почетный исламский титул "имам", который прочно закрепился за ним в период исламской революции.
Вместе с тем многие считают нового президента реформатором. Так или иначе Роухани поддерживают и либерально настроенные политические группы, и организации умеренно консервативного политического спектра. Надо сказать, что новому президенту нужна поддержка сторонников жесткой линии, чтобы править, а консерваторы нуждаются в Роухани, чтобы спасти режим от дальнейшего падения авторитета из-за экономических и внешнеполитических проблем. Говорит главный редактор портала Terra America Борис Межуев:

"Тут проблема заключается не в том, обладает или нет Роухани реальной властью. Он никогда не стал бы президентом, если бы теократическое руководство Ирана скептически относилось к его кандидатуре. И если Роухани всё-таки занял президентское кресло, значит, режим готов пойти на смягчение позиции по ядерной программе. Мнение Роухани отражает состояние умов внутри правящей элиты Ирана.

Более того, избрание Роухани фактически продолжает наметившуюся ещё год назад линию США на политический диалог с Ираном. Это ещё не разрядка. Но это желание найти компромисс. До этого момента никакого диалога не было. Или он вёлся неофициально.

Скорее всего, подобные шаги будут продолжаться. Одновременно с этим будут делаться какие-то дружелюбные жесты в сторону Израиля – главного иранского противника в регионе. Британия пытается оседлать эту волну и двигаться, может быть, чуть-чуть опережая своего заокеанского партнёра".

Конечно, Запад вряд ли изменит своё истинное отношение к иранскому режиму. С Роухани или без него Иран остаётся теократией, весьма далёкой от стандартов демократии евро-атлантического толка. Следовательно, это государство продолжает возглавлять список кандидатов на "цветную революцию". Однако события последнего времени продемонстрировали, что иранское общество готово к реформам, социальной базой которых становятся иранская интеллигенция, студенчество, крупные и средние предприниматели. В результате Запад решил поддержать диалог с Ираном, на время отказавшись от угроз в угоду мировому общественному мнению и с призрачной надеждой на то, что Иран когда-нибудь перестанет так открыто демонстрировать враждебность экспансионистским планам Запада – и на Ближнем Востоке, и в мировом масштабе.