16.12.2013 О политическом и религиозном экстремизме в России

Семен Багдасаров, эксперт по проблемам Ближнего Востока, о политическом и религиозном экстремизме в России

Читать полностью:http://finam.fm/archive-view/9436/

 

 

Расшифровка

БАГДАСАРОВ: Добрый вечер, уважаемые радиослушатели. Сегодня у нас очередная передача «Револьвер». Я Семен Багдасаров, ее ведущий. И у нас в гостях Вадим Соловьев, заместитель председателя комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству.

Почему Вадим Соловьев? Ну, мы сегодня будем говорить на достаточно актуальную тему, о политическом религиозном экстремизме. И комитет, в котором работает Вадим Соловьев, он как раз занимается миграционными вопросами. И этот вопрос, к сожалению, очень тесно связан с проблемой миграции.

Мы видим, что чуть ли не каждый день у нас происходят какие-то события, наши правоохранительные органы (надо отдать им должное) арестовывают ту или иную ячейку. Относительно недавно, две-три недели назад, это «Ат Такфир валь-Хиджра», очень опасная экстремистская организация, два-три дня назад мы все слышали, что в Дагестане арестовано было 52 человека – членов «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами». Все это наводит на мысль, что это, к сожалению, такое опаснейшее явление.

Не говоря о том, что в Татарстане, вы знаете, был сожжен ряд церквей, что целью этих экстремистов, вне всякого сомнения, было и есть столкнуть православных с мусульманами, с исламом, что для нашей сраны никак не приемлемо и очень опасно. Вот мы сегодня поговорим об этом, и что надо делать, чтобы этого не было.

Вадим, ваше мнение по этому вопросу.

СОЛОВЬЕВ: Ну, я полностью согласен с тем, что возникновение вот этих всех фактов, о которых вы говорили, во многом первопричиной является, в том числе, и вопросы, связанные с неконтролируемой миграцией, которая сегодня есть у нас в стране.

Значит, дело в том, что, в принципе, я вспоминаю советский период, и из всех этих вот событий, которые вы назвали, и террористических актов, которые были, я могу вспомнить только 1978 год, когда в метро один раз был взрыв. И потом органы КГБ очень быстро раскрыли эту террористическую группу, и они были очень сурово наказаны.

И в принципе, тогда границы были закрыты, на прочном замке, и вопрос с незаконной миграцией тогда даже не возникал. Сегодня же практически это или вообще не контролируется со стороны наших органов власти и правоохранительных органов, или контролируется крайне неудовлетворительно.

Хочу сказать о том, что мы внесли в Государственную Думу проект закона о необходимости введения виз для трудовых мигрантов. Но, к сожалению, хода этому закону партия власти не дает, так как боится, что мы отторгнем от себя или каким-то образом подействуем на наши отношения с бывшими союзными республиками и нынешними странами СНГ.

Хотя мы там предлагаем абсолютно реальный механизм контроля за миграцией, именно за трудовой миграцией: для того, чтобы контролировать эти процессы, мы предлагаем введение трудовых виз. И, в принципе, этот механизм абсолютно реальный, и если бы он заработал, значительная часть вот этой неконтролируемой миграции, проблема бы отпала, и в этом вопросе у нас бы появился определенный порядок.

БАГДАСАРОВ: У нас на линии Сергей. Сергей, слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

БАГДАСАРОВ: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Я вынужден не согласиться с вашим уважаемым гостем. Дело в том, что, так сказать, поставленная повестка дня по поводу возможных межконфессиональных осложнений в Татарстане и в Дагестане к вопросу нелегальной миграции никакого отношения не имеет, потому что…

 

БАГДАСАРОВ: Сергей, я сейчас вам поясню. Слушаем ваш вопрос, да, я понял, вопрос понятен. Значит, давайте мы определимся в таком случае, что происходит в Татарстане и на Северном Кавказе, что происходит вообще в стране, да? И причем тут миграция?

 

Значит, дело в том, что, условно говоря, вот эти все террористические организации, экстремистские организации – их можно разделить на три составляющие. Первая – так называемая салафитского или, как у нас принято говорить, ваххабитского характера, эти структуры представлены почти в большинстве регионов нашей страны, к сожалению, в том числе и в Москве, и, к сожалению, в Санкт-Петербурге.

Но есть, кроме всего прочего, международные организации. Это «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», которая в Дагестане, события были, «Джамаат Таблиг» – это пакистанская структура, «Хизб ут-Тахрир» – штаб-квартира в Лондоне. Но дело в том, что у нас, кроме всего прочего…

Причем тут миграция, я поясню вам. У нас, если исходить из того заявления, что делает руководство Федеральной миграционной службы, за девять месяцев этого года приехало 15 миллионов мигрантов. Значительная часть их приехала из Средней Азии.

И тут мы периодически слышим, что у нас происходят аресты Исламского движения Узбекистана, Исламского движения Туркестана, Союза исламского джихада. Это имеет конкретное отношение к миграционному вопросу. Имеет то, что, к сожалению, приезжая сюда, они сливаются в нашими мигрантами, и их контролировать значительно тяжелее, чем наших. Поэтому это имеет непосредственное значение.

В том же Дагестане был арестован гражданин Киргизии, один из членов международной организации «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», поэтому я с Соловьевым согласен абсолютно, это тоже влияет. И для того, чтобы выработать меры борьбы, если так можно выразиться, с нашими, так сказать, деятелями, то мы должны четко отсечь и тех, кто приезжает сюда, что усиливает эти процессы.

Я вам больше того скажу, мы сейчас говорим о том, что так называемые наши граждане воюют в Сирии, да? В Сирии воюют на стороне радикальной оппозиции. Значит, извините, у нас практически нет визового режима, облегченный визовый режим с Турцией, у нас через многие страны СНГ все это происходит, поэтому это имеет отношение. Это надо рассматривать в комплексе.

Вадим, вы вот что можете сказать по поводу вопроса, который нам Сергей задал? 

СОЛОВЬЕВ: Нет, я хочу сказать, безусловно, конечно, я назвал только один из факторов, которые влияют на ту ситуацию, которая у нас складывается. Но, безусловно, у нас в стране свои есть организации и свои причины, которые возникают…

БАГДАСАРОВ: Они тесно взаимосвязаны с этим, да?

СОЛОВЬЕВ: Конечно, они очень тесно взаимосвязаны и с теми организациями, и с представителями тех организаций, которые к нам прибывают из-за рубежа.

БАГДАСАРОВ: Поэтому мы тут должны, конечно, говорить, говоря об экстремизме, ведь у нас не только религиозный экстремизм, о котором мы сейчас говорим, а у нас еще разве нет политического экстремизма? Да, он не связан с миграционными процессами, но мы тоже должны его рассматривать в комплексе. Я считаю, что у нас существует очень опасное явление, как леворадикальный экстремизм господ Удальцовых и всех людей, которые без чести и совести, да? Или у Пономарева, который якобы левый радикал. Он такой же левый, как я не знаю кто, и так далее.

И это тоже, мы когда сегодня говорим, мы должны прямо назвать вещи своими именами, что радикализм, какой бы он ни был, экстремизм – политический, религиозный – он представляет у нас большую опасность, и мы не можем на сегодняшний день не видеть, что различные направления радикализма сливаются, они как бы создают общий фон.

Вот я, как бывший специалист по радикальным группам религиозного характера, скажу, что вообще-то, условно говоря, салафиты и «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» должны между собой иметь конфликт, но они не имеют, они сливаются на антигосударственной основе. И мы на сегодняшний день, когда видим то, что происходит у нас в стране, мы должны исходить из того, что надо делать.

Одно из таких решений – это, вне всякого сомнения, поставить преграду на пути тому, что мы называем нелегальной миграцией. На самом деле это что значит – нелегальная миграция? Сейчас мигрант приезжает из государств Центральной Азии, например, он три месяца по сути легальным является, извините меня за откровенность. За три месяца можно бог знает, что натворить.

И когда, вот тут я с Соловьевым не очень согласен, знаете, мы сейчас стараемся принять какие-то документы новые, но у нас есть документ – соглашение от 2000 года, это соглашение, определяющее отсутствие визового режима между государствами СНГ. А там есть статься 4-я, где написано, что если гражданам того или иного государства есть угроза здоровью, безопасности и так далее, то государство имеет право в течение 72 часов ввести визовой режим. У нас есть такой документ, так, товарищ Соловьев?

СОЛОВЬЕВ: Да, конечно.

БАГДАСАРОВ: Но власть не хочет это использовать, поэтому, и я тут согласен с Соловьевым, это один из методов решения того, что происходит. Да, Сергей, мы слушаем вас еще раз.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, хотел бы дополнить, что есть при этом проблемы, скажем, с радикальным исламом, которые ничуть при этом не решаются миграцией извне, потому что, как известно, за последние несколько лет произошло очень много террористических актов, связанных именно с убийствами муфтиев, исповедующих традиционный ислам.

При этом в некоторых государствах, традиционно поддерживающих салафитов, есть государственные программы обучения муфтиев из других стран. И огромное количество молодых людей, которые обучаются в медресе, их приглашают, обеспечивают им финансирование и поддержку в поездках, скажем, в Пакистан, в Саудовскую Аравию, откуда они уже возвращаются не как пехотинцы радикального ислама…

БАГДАСАРОВ: Сергей, я вас понял, как идеологи.

СЛУШАТЕЛЬ: …А как идеологи, да. И это гораздо большая проблема.

БАГДАСАРОВ: Сергей, можно, я вам расскажу, что на самом деле происходит, да? Вот самое интересное, что в советские времена, надо прямо сказать, что мы тоже отправляли некоторых наших священнослужителей для обучения за рубеж. Ну, вот я работал в Ташкенте, там был такой муфтий во всей Средней Азии. Представляете, что это такое в советское время? Мухаммед Садык Мухаммед Юсуф. Он учился в Омане, его отправляла советская власть, ему давали там стипендию и так далее, он постоянно работал с нашим посольством и так далее.

А сейчас что происходит? Я вам поясняю. Вот есть такой исламский университет в Каире, самый авторитетный – Аль-Азхар. Туда приезжает человек из Дагестана, из Татарии: стипендии нет, общежития нет, никто с ним не занимается, его посольство. И что происходит? Подходят к нему салафиты и говорят: «Мы будем давать тебе стипендию, общежитие, еще денег, но только учись ты не у того богослова хорошего, а мы тебе найдем другого». И он там обучается, а потом происходит то, что вы говорите, собственно. Вот что, Сергей, происходит.

Поэтому, когда мы говорим: «Не надо обучаться за рубежом», – ну, надо откровенно сказать: да, надо создавать собственные исламские университеты, желательно, чтобы это были в Москве и Санкт-Петербурге, а не растаскивались по северокавказским субъектам или по Поволжью. Но и за рубежом тоже должны учиться, потому что авторитет богослова зависит от того, что он закончил. Но для этого надо отправлять туда людей, надо обеспечить их там всем необходимым и за этим просто элементарно следить. И потом эти люди, приезжая сюда, будут нести положительное, а не отрицательное. То, что сейчас происходит, – это хаос. Вадим.

СОЛОВЬЕВ: Да, я хочу полностью поддержать вас в этом вопросе. Государство на каком-то этапе дистанцировалось от этих процессов, выпустило их из своих рук под благовидным предлогом того, что у нас церковь отделена от государства, государство от церкви.

БАГДАСАРОВ: Я вообще не понимаю, как на практике это можно отделить, когда люди ходят в церковь, мечеть, они слушают, это идеология, в конце концов.

СОЛОВЬЕВ: Безусловно. И поэтому, конечно, наступает тот период, когда свято место пусто не бывает, и начинается контроль и за выпускниками, и за студентами совершенно других сил, которые потом используют их для борьбы и подрыва интересов России. Поэтому здесь надо государству возвращаться в эту сферу.

БАГДАСАРОВ: Да, это вне всякого сомнения. Просто нужно учить опыт Советского Союза. У нас почему-то считается, что в Советском Союзе ничего этого не было, как бы не учили нигде, и вообще был вакуум. Не было вакуума, была система выработанная.

Любая религия нуждается (извините меня, сейчас, я думаю, многие не согласятся со мной) в государственном контроле. Религия – это сильная вещь, особенно в нашей стране. Извините, у нас нет идеологии, у нас статья 13-я Конституции отрицает наличие у государства какой-то идеологии, а вот разные партии и движения, они имеют идеологию, а государство не имеет права. Это абсурд.

Давайте вещи называть своими именами. Россия, и даже в нынешнем состоянии – это империя, одной из главных характеристик которой является многонациональность, многорелигиозность, большая территория и так далее. И должно что-то объединять. А мы, значит, пока не имеем идеологии, очень трудно с этим справиться. Идеология, которая объединяла бы всех, собственно, главной задачей идеологии это и является.

Когда мы говорим о национальной идее – ну, что такое национальная идея? Национальная идея может быть у одной нации, второй, третьей, и в результате-то к чему мы придем? Мы придем достаточно к плачевой ситуации. Должна быть идеология. Я думаю, со мной товарищ Соловьев согласен.

СОЛОВЬЕВ: Я с этим согласен безусловно, но я не согласен с тем, что у нас нет идеологии. Нынешний режим и нынешняя власть предложила идеологию. Идеология сегодня денежного мешка, получения прибыли, обогащайся, как можешь – вот это идеология, которая, к сожалению…

БАГДАСАРОВ: Это можно назвать идеологией сатаны, которая доминирует. Лучше бы вообще не было.

СОЛОВЬЕВ: Да, которая, к сожалению, доминирует сегодня и в истеблишменте нашем, и в руководстве, и среди бизнеса, и, к сожалению, захватывает значительную часть молодежи, и так далее. Ну, это, естественно, не идеология.

Вот этот период расхищения, растаскивания государственной собственности заканчивается, и нужны какие-то четкие ориентиры, в том числе идеологические, в каком направлении будет двигаться государство, какие приоритеты оно ставит перед собой, какие ценности оно защищает и так далее. Но, к сожалению, вот эти попытки создания идеологии, в том числе и государственно-патриотической, пока еще никакой отдачи серьезной не получили.

Хочу сказать о том, что мы, наша партия давно выдвинула, у нас своя идеология есть, и главным принципом ее деятельности является идея социальной справедливости, которая как раз объединяла людей всех национальностей, всех вероисповеданий, различных взглядов, атеистов и верующих и так далее. Более сильной идеи пока еще человечество не предложило.

БАГДАСАРОВ: У нас сейчас перерыв.

БАГДАСАРОВ: Я напомню наш телефон – 65-10-996 (код города Москвы – 495). Итак, мы с вами продолжаем наш разговор о наличии в нашей стране, к сожалению, религиозно-политического экстремизма, и что делать для того, чтобы с этим бороться.

Да, надо признать, что в какой-то мере это уже запущенный процесс у нас. Запущенный в том плане, что, ну, мы как-то умалчивали в течение почти 20 лет о подобных проблемах. Я никогда не забуду, как, служа в Ташкенте, в свое время писал об этом явлении, это был аж 1991 год, и когда докладывал, руководство так смотрело с удивлением, и говорили: «Ну что, наверное, это все не будет».

А к чему это может привести? Ну, мы видим, что происходит в мире, что происходит в Сирии, на Ближнем Востоке. Да что там далеко ходить? На Украине, посмотрите, что сейчас в Киеве происходит. Это тоже радикализм, когда умонастроения значительной части населения используют определенные группы как в стране, так и за рубежом. Мы видим, как на все это воздействует ряд известных политиков Соединенных Штатов, сенаторы, которые приезжают спокойно и провоцируют все это. Мы видим, что происходит и со стороны Евросоюза.

Мы четко должны отдавать себе отчет, что при малейшей ситуации, не дай бог, возникшей подобного рода, что эти же страны, и в первую очередь Соединенные Штаты, будут использовать такую возможность по отношению России, и использовать, в том числе, то, что мы – многонациональное, многорелигиозное государство. Поэтому нам надо серьезно подумать об этом.

Перед тем, как дать нашему гостю слово, я хочу напомнить еще раз наш телефон – 65-10-996 (код города Москвы – 495).

СОЛОВЬЕВ: Вы знаете, я хочу сказать о том, что, по моему мнению, холодная война в отношении сначала Советского Союза, а потом, после его распада, в отношении России – она практически не прекращалась ни на одну минуту. И то, что России и президенту на каком-то этапе удалось сохранить нашу великую страну – это, безусловно, большая его личная заслуга.

Но хочу сказать о том, что вот эти действия, они, безусловно, учитывают и нашу многоконфессиональность, и нашу национальность, и наши различные политические взгляды, которые сегодня доминируют на территории нашего государства. И хочу сказать, что в различных политических партиях точки зрения и подходы совершенно различные на те процессы, которые происходят. И всем этим пытаются как раз воспользоваться наши оппоненты.

У меня глубокое такое переживание и глубокие чувства, безусловно, вызвали эти события на Украине, тем более я родился и вырос в Донбассе, и много родственников у меня на Украине живет и работает. И поэтому, безусловно, вот такое открытое пренебрежение суверенитетом этой страны и попытка откровенного вмешательства в их внутренние дела – оно, безусловно, настораживает, потому что это начало или это пример того, как могут эти страны вести себя в отношении стран бывшего Советского Союза, и в том числе в отношении России.

БАГДАСАРОВ: У нас на линии Равиль. Равиль, слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

БАГДАСАРОВ: Да-да, слушаем, Равиль, вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

БАГДАСАРОВ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Я просто хотел о чем сказать: вот эта система, сейчас говорили про Советский Союз, при Советском Союзе. Я вот сам, допустим, не русский, вырос в городе в Татарстане, и как я помню, никогда не возникали такие проблемы насчет того, что вероисповедание и национальность.

БАГДАСАРОВ: Это правильно.

СЛУШАТЕЛЬ: Та система советская в советское время как бы работала очень хорошо. И я хотел еще сказать о том, что зачем нужно было рушить все это, чтобы сейчас вот, как мы видим, не только даже в этом вопросе, а во многих других вопросах как бы возвращается все это, они стараются все это вернуть, как бы вот этот контроль, скажем так. Ну, маленько, конечно, видоизмененный, но все-таки суть-то та же самая. Вы понимаете меня?

БАГДАСАРОВ: Равиль, вопрос ваш ясен, да. Вадим.

СОЛОВЬЕВ: Ну, я хочу сказать о том, зачем было рушить. Дело в том, что нас с вами не спрашивали те, которые рушили в свое время, да? И хочу сказать о том, что я как-то встретил такое высказывание Чубайса в Интернете о том, что зачем все эти реформы проводили, что там делали и так далее.

Оказывается, эти отцы-реформаторы так называемые, великие, не преследовали ни цели улучшения нашей экономики, ни улучшения жизни нашего народа, а оказывается, они преследовали цель создания слоя сверхбогатых людей, которые никогда не допустят возрождения советской власти. Вот что стояло перед ними: разрушить нашу страну, захватить государственную собственность, разделиться, создать слой сверхбогатых людей – вот они этого добивались. И, в конце концов, к сожалению, путем обмана населения нашего эту цель им удалось реализовать.

Но дело в том, что да, можно это сделать, можно это было разрушить, захватить, а дальше что? И вот здесь: «А дальше что?» – как раз и возникла проблема, что никакой конструктивной программы для развития нашего государства нет. И власть не может ничего конкретно и внятно на эту тему сказать, ни их политические партии, которые были созданы. Фактически сегодня мы в определенном и идеологическом, и политическом тупике. Поэтому выход из этого тупика в нашем понимании, нашей партии – это только возврат на дорогу социальной справедливости и возврат на дорогу советской власти. Другого выхода я не вижу.

БАГДАСАРОВ: Значит, я скажу так, что мы четко должны понимать, что Советский Союз развалили по понятным причинам – это был основной противник, геополитический соперник Соединенным Штатам, странам Запада. И устранение такого соперника – это было действительно главной задачей. И при этом использовались, естественно, те внутренние противоречия, которые имелись, и особенно вот те процессы, которые были при Горбачеве, к сожалению. Да, я считаю, что Горбачев сыграл колоссально негативную роль, и с этой оценкой, я думаю, многие согласны.

Я хочу напомнить наш телефон в студии – 65-10-996 (код города Москвы – 495).

Значит, и сейчас мы должны отдавать себе отчет, что, в общем-то, процессы, которые происходят сейчас в России, они будут использованы нашими геополитическими противниками. Ведь они считают, что задачу до конца они не выполнили, надо теперь расчленить Россию, а для этого надо использовать экстремизм – религиозный, политический.

Извините меня, когда нам навязывают якобы, возможно, когда-то, не дай бог, в роли президента господина Навального, у которого самая большая должность – это советник внештатный губернатора Кировской области. Простите меня, до чего же мы дожились, что даже в африканской стране подобное чудо недопустимо.

А делается это специально, потому что подобные люди не справятся с ситуацией, и нас ждет развал, страшный развал. Но ведь люди-то идут, используется их зачастую, в общем-то, нормальное желание жить в более справедливой стране, но это тоже политический экстремизм. Или Илья Пономарев, которого я знаю очень хорошо, слушайте, ну какой это левый радикал, прости меня, господи?

У нас на линии Павел. Да, Павел, слушаем вас. Алло, Павел.

СЛУШАТЕЛЬ: Скажите, пожалуйста, вот вам не кажется, что сейчас геополитически Западу невыгодно играть против России, потому что сейчас все элиты российские, которые находятся у власти как экономической, так и политической, уже повязаны с Западом максимально возможно.

БАГДАСАРОВ: Я понял, ваш вопрос, Павел, ясен. Я думаю, сейчас нам товарищ Соловьев ответит.

СОЛОВЬЕВ: Вы знаете, я хочу сказать о том, что геополитическим противником для Соединенных Штатов Америки и для Европы Россия продолжает оставаться. И недаром господин Бжезинский говорил о том, что он очень хотел бы видеть на месте единой Российской Федерации семь независимых государств, которые бы прежде всего выясняли между собой отношения. То, о чем вы говорите, действительно имеет место, и определенная часть нашей элиты корнями уже своими связана с Западом, и капиталы туда вывезла, и семьи вывезла, и недвижимость приобрела, и так далее.

И, тем не менее, к нашему счастью, этот процесс еще не зашел и не стал уже катастрофическим. Еще есть определенная честь нашей элиты – и государственных деятелей, и военных – которые не видят себя вне России и не мыслят категориями западными, а остаются русскими людьми, российскими людьми, которые выступают за интересы своего государства, готовы их отстаивать, и в этом надежда большая. И слава богу, что большая часть нашего населения еще остается патриотами своего государства.

БАГДАСАРОВ: У нас Сергей на линии. Да, Сергей, слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, любимая радиостанция.

БАГДАСАРОВ: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Тема совершенно злободневная. Мне хочется вот что добавить: я совершенно точно уверен, что это не проделки Запада, то, что происходит сейчас на Украине, как вы привели пример. Совершенно точно там передел, грубо говоря, вотчины: чья следующая будет Украина. Это выгодно и нам, и им.

Я считаю, что нужно разделять экстремизм религиозный и экстремизм политический. Политический экстремизм – это то, что делает наша власть сейчас в России с нами, с простыми гражданами, так как мы не сверхбогатые. Наживаются, ведут себя некрасиво. А вот что касается религиозного экстремизма, я считаю, что нашей власти это очень выгодно по той простой причине, что, грубо говоря, нас можно держать в определенных рамках, что ли. Всегда можно обвинить человека в религиозном экстремизме, когда можно предъявить ему…

БАГДАСАРОВ: Сергей, вопрос, если можно. У нас на линии тут еще ряд товарищей.

СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо.

БАГДАСАРОВ: В чем вопрос? Пожалуйста.

СОЛОВЬЕВ: Я хочу сказать о том, что Сергей, доля истины в его словах есть, безусловно. И то, что власть в отношении граждан ведет себя зачастую, как самый настоящий экстремист, когда отменяет все те льготы, все те положения, которые закреплены в Конституции (я имею в виду и право на бесплатное образование, и медицину, и на предоставление жилья) и проводит монетизацию льгот, и не считается с военнослужащими нашими, и так далее. И в отношении своих политических оппонентов она тоже зачастую ведет себя крайне вызывающе.

Я хочу сказать о том, что я сам ходил под статьей за экстремизм полгода, пытались возбудить уголовное дело против меня, депутата Государственной Думы, лишь на том основании, что мы выпустили листовку: «Губернатора Тверской области Зеленина – в отставку!» Вот на этом основании и ФСБ, и местная прокуратура, и Следственный комитет пытались на пустом месте возбудить уголовное дело. Это все, безусловно, присутствует, и как ответная реакция идет радикализация оппозиции, в том числе и левой оппозиции.

Но я хочу сказать о том, что это одна сторона медали и одна сторона правды. Существует и другая сторона, когда леворадикально, радикально настроенная молодежь, не имеющая ни опыта политической борьбы, ни правовой культуры, пытается вот такими жесткими, экстремистскими действиями, призывами, попытками нападения на представителей органов власти и так далее, решить проблему.

Насилие порождает насилие, и если мы пойдем по этому кругу и не найдем точки соприкосновения и решения этих вопросов мирным парламентским путем, мы можем втянуться в серьезные разборки, в том числе и на политическом уровне.

БАГДАСАРОВ: Ну, я единственное скажу, что я с господином, с товарищем Соловьевым согласен. Но единственное скажу, что власть не заинтересована в экстремизме, любой экстремизм, политический или религиозный, может привести к развалу страны. Какая же власть может согласиться? Другое дело, что есть отдельные исполнители, условно говоря, я не буду говорить, я когда в Думе был, называл кудринизмом, которые… Вот сидит бухгалтер и считает: «Вот тут тендер, не дадим мы военным, это туда, это сюда», – и так далее. Это вот и порождение – люди, у них психология вот такая: «Вот банкам дадим, а этим не дадим».

Что касается религиозного экстремизма – никакая власть не заинтересована, это самое страшное, что может произойти, особенно у нас в стране. У нас в стране много религиозных групп, но две самые большие – это православие и ислам. От того, как будут взаимодействовать православие и ислам, в каких будут находиться отношениях, зависит будущее страны. Страшнее не придумаешь, если, не дай бог, будет религиозный конфликт.

Вы посмотрите, в Сирии – нормальная, спокойная страна. И христиане, и мусульмане, и алавиты, и шииты – все жили вместе, нормально. Мне приходилось там быть, не было никаких нюансов. Да, наверху где-то как-то власть распределялась, но в принципе все было… В Алеппо существовали не только христианские школы, церкви, но и вузы различные, христиан никто не угнетал.

Смотрите, что сейчас там происходит? Страшные вещи, слушайте. Монахинь из города Маалула греко-православных (это то, что имеет отношение к русской православной) берут в заложники, монахинь во главе с руководителем монастыря, сжигают церкви.

Я вам приведу такой пример: есть такая провинция, Ракка называется, административный центр. Даже когда там была Сирийская свободная армия, то, что считают умеренным, хотя уже она полностью развалилась, там никто не трогал христиан. Пришли радикалы, сожгли две церкви христианские разные, в знак протеста на улицы вышли и мусульмане, и христиане, потому что они жили рядом, их начали избивать и так далее. А ведь недавно, три или четыре года назад, все было мирно.

Это вот опаснейшее явление. Другое дело, что мы когда говорим: «Да вот никто к нам не вмешивается», – вы не сомневайтесь, вмешиваются, и очень активно вмешиваются. Неужели вы на полном серьезе считаете, что религиозный экстремизм, который возникает, он не контролируется определенными силами за пределами нашего государства? Да конечно, контролируется, я уже некоторые факты вам уже привел.

Политический экстремизм – неужели вы считаете, что никто никаким образом не влияет на господина Навального, на господина Пономарева? Да вы можете не сомневаться. Или на господина Гудкова? Я удивлялся, когда в Думе некоторые факты приводили: ну, далеко от истины. А на самом деле все намного хуже. Конечно, влияет, а как иначе? Конечно, им подсказывают, их поддерживают. У них поддержка некоторых олигархических структур, как в России, так и за пределами, которые тоже заинтересованы, извините меня, к изменению того, что сейчас есть.

Давайте честно – то, что сейчас есть и то, что было десять лет назад, при Ельцине, это две большие разницы. Тогда вообще не было никаких государственных интересов, все погрязло в расхищении и так далее. И многим хотелось бы вернуться туда, тем более многих обидели, из-за чего они оказались в Соединенных Штатах, в других странах. Неужели вы думаете, они там никаким образом не влияют? Можете не сомневаться, этот процесс есть. И на Украине то же самое есть. Это не просто между Западом и Россией, там есть разные олигархические группы и так далее. Спасибо.

БАГДАСАРОВ: Уважаемые радиослушатели, я напоминаю, наш телефон – 65-10-996 (код города Москвы – 495). Мы сегодня с вами обсуждаем проблемы, которые имеются у нас в стране, к сожалению, это религиозный и политический экстремизм, к чему это может привести и, в общем-то, что надо делать. У нас в студии наш гость – Вадим Соловьев, заместитель председателя комитета Государственной Думы по конституциональному законодательству и государственному строительству, и мой вопрос вам.

Мы признаем, что у нас есть политический экстремизм, да? Вот как бы вы его охарактеризовали? Что на сегодняшний день это есть, как говорится, в лице конкретных лиц, и кто это такой, что это такое и зачем, что они хотят?

СОЛОВЬЕВ: Ну, вы знаете, как правило, в основе экстремистской деятельности лежит вот эта крайняя нетерпимость, неумение вести диалог, попытка навязать волю, как правило, очень маленькой группы большинству. Крайняя нетерпимость, в том числе национальная нетерпимость, религиозная нетерпимость, и так далее. Поэтому сегодня, к сожалению, и на левом фланге у нас имеют место эти признаки зарождения экстремизма, и на правом, и в центре.

Я помню, два года назад в Приморье была ликвидирована так называемая группа левых партизан, которая занималась тем, что нападали на сотрудников милиции, и даже были несколько убитых людей. Но если анализировать деятельность этих людей – что они этим хотели доказать? Чего они добились тем, что убили несколько сотрудников милиции, которые выполняли свой долг, и у которых остались семьи, дети, матери, и так далее? Преследуя какие-то свои цели, которые только им понятны и которые абсолютно не востребованы сегодня обществом, экстремисты ставят страну в тяжелейшее положение, которое может закончиться очень серьезными политическими и в том числе военными разборками.

Поэтому вы знаете, к сожалению, анализируя вот этот процесс экстремизма и появления экстремизма, нужно сказать о том, что нерешение многих социальных вопросов, которые сегодня накопились, нерешение национальных вопросов, вопросов с миграцией, нерешение вопросов, связанных со статусом русского населения в Российской Федерации – оно как раз порождает те или иные идеи и левацкого, и националистического толка. И когда эти идеи начинают проводить люди, которые не готовы участвовать в политике, вот таким образом начинается выяснение отношений.

БАГДАСАРОВ: Вот вы затронули очень такой важный вопрос, что касается статуса русского населения. Русский народ – это стержень государства, он был и в советское время, и до 1917 года, и сейчас. Что, по-вашему, надо сделать, чтобы повысить его статус? Вот как вы относитесь вообще к идее, которую высказали некоторые ваши коллеги и бывшие мои коллеги, о том, что в Конституции в преамбуле должно быть о там, что православие является ведущей религией страны? Вот как вы?

СОЛОВЬЕВ: Вы знаете, я к этому отнесся насторожено, к этой попытке, и думаю, что Русская православная церковь не только не выиграет от того, что в Конституции появится такая статья, а наоборот – у нее появится много противников, в том числе политических, которые будут предъявлять претензии к Русской православной церкви.

Тем более что у нас многоконфессиональная страна, и попытка выделить какую-то религию, тем более в светском государстве – мне кажется, это не тот путь, по которому надо двигаться. Вот с моей точки зрения, в Конституции должно найти отражение положение русского народа, как государствообразующего народа. Вот это положение, безусловно, с моей точки зрения, должно быть закреплено. Должны быть закреплены вопросы, связанные со статусом русского языка, с празднованием русского языка и литературы, с решением целого ряда социальных вопросов в русских регионах нашей страны.

Понимаете, я представляю Коммунистическую партию, которая сама по всей сути является интернационалистской партией, и вырос в Советском Союзе, и я интернационалист со своего рождения, как говорится. Учился я – в классе у нас было из 27 человек 23 национальности. Служил в армии – из 25 человек у нас на заставе 18 человек было разных национальностей людей. Учился в университете – там тоже на курсе были совершенно люди разных национальностей. И поэтому к этому вопросу бережное отношение.

Но вместе с тем я хочу сказать о том, что в том числе и в экономической политике, которую проводит сегодня государство, есть моменты, которые вызывают вопросы. Чем объяснить, например, то, что, выделяя дотации для регионов Российской Федерации, мы, например, на одного жителя Дагестана выделяем в 27 раз больше средств?

БАГДАСАРОВ: Уточним, национальным субъектам.

СОЛОВЬЕВ: Да, национальным субъектам. Я считаю, что в соответствии с Конституцией все равны, и независимо от того, где человек живет – в Тверской области, в Калужской или в Дагестане – финансирование должно быть одинаковым. Поэтому этот вопрос – он, безусловно, бросается в глаза, и на этой почве начинается игра, в том числе и националистов. Поэтому нужно быть очень корректным, очень взвешенным в этом вопросе и понимать, что русский народ – это государствообразующий народ, и что все эти нюансы должны быть учтены и в национальной, и в экономической политике, и в социальной политике, которую проводит государство.

БАГДАСАРОВ: Я больше вам скажу. Да, действительно, перегиб у нас в финансировании национальных субъектов федерации уже становится очевидным. Я бы даже сказал, что сейчас, может быть, стоит нам посмотреть 10-15 субъектов федерации русских, которые находятся в достаточно тяжелой ситуации, и наоборот, туда направить основные финансовые потоки, чтобы поднимать этот вопрос.

Кроме всего прочего, нам надо, наверное, все-таки, меняя миграционную политику, подумать о возвращении соотечественников. Я как-то приводил, в том числе в нашей студии, здесь, о том, что по последней переписи 2009 года в Узбекистане живет свыше 1 миллиона, 1 миллион 30 тысяч только русских. Что такое русскоязычные, мы вообще еще тоже должны определиться. Я всегда говорю, есть пример Германии и Греции. Если немцы, которые уезжают из Средней Азии в том числе – это немцы, это далеко не так. За 200 лет произошло серьезное…

СОЛОВЬЕВ: Обрусение.

БАГДАСАРОВ: …Обрусение и так далее, но их считают немцами по каким-то критериям. Я сталкивался с миграционными вопросами, у меня друзья есть, понтийские греки. Это вообще уникальный случай. Понятно, что они греки, но они последние 200-300 лет говорят на турецком языке. Когда их слушаешь, говоришь: «Слушайте, вы чего на греческом?» – и так далее. Но они православные. Их тоже возвращают в Грецию, и во втором-третьем поколении это православные люди, которые служат в армии, работают. Там тоже надо определиться, что такое русскоязычные, в конечном счете. Потому что очень много смешанных браков, и не только.

И выяснится, что в городах… Извините, в государствах Центральной Азии, в Казахстане проживает не 6-7 миллионов таких, а 10-15 миллионов. Но извините меня, это люди, в совершенстве владеющие русским языком, у них есть понятие о том, что Россия – их Родина. Так, может быть, и начать их возвращение? А мы говорим, что в прошлом году 63 тысячи, что ли, приехало. Слушайте, ну, это издевательство.

СОЛОВЬЕВ: Да, в отношении наших соотечественников – это очень больной вопрос.

БАГДАСАРОВ: Зато мигрантов, которые зачастую и по-русски уже не говорят и чужды… Мне как-то с вашими коллегами… Извините, не с вашими коллегами, из другой партии известной, не буду называть фамилию, это мой старый друг, он возглавляет ваш комитет, так сказать. Я ему объяснял, что мигрант 1992-1993 года и мигрант 2013 года – это разные вещи. Тот мигрант был советский человек, он говорил по-русски, и так далее. А сейчас едут с другой ментальностью, с другими знаниями, с другими целями.

И нам надо разобраться с миграционной политикой, в конечном счете у нас должна быть очень серьезная программа, программа номер один – это переселение соотечественников в Россию. И тогда мы решим многие вопросы. А то некоторые коллеги, ваши и мои бывшие, на полном серьезе говорят, что нам надо 50-70 миллионов мигрантов. Тогда, извините, Россия прекратит существование, когда только 10 миллионов въедут. Это тоже будет влиять на межнациональную, межрелигиозную политику.

Потом, я всегда говорю, да не обидятся на меня другие, ну что такое в Средней Азии русские люди? Это лучшие представители русского народа, которые туда выехали по различным причинам, поднимая там промышленность…

СОЛОВЬЕВ: Целину поднимать.

БАГДАСАРОВ: Это бывшие военнослужащие, и так далее. Слушайте, а я вам честно скажу – это люди работящие, очень такие, я бы сказал, правильные. И это генофонд русского народа, его надо… Кстати, там и много было тех, кого называли кулаками и переселяли туда, извиняюсь. И они там продолжали работать, создавать что-то и так далее. Их надо переселять сюда. Та программа переселения, которая существует, она не выдерживает никакой критики. Люди не могут приехать сюда.

Мне часто звонят: «Семен, помоги», – с кем я учился, жил, и так далее. Они такие вещи рассказывают, что на практике та программа, которая есть, она просто не работает. И нам надо их переселять сюда. Это и есть решение такой подобной политики.

А то я помню, в вашем комитете, если я не ошибаюсь, год назад была очень странная законодательная инициатива некоторых чинов Совета Федерации – о внесении изменений в закон «О гражданстве», ну вы же понимаете? И там был выбран пункт «Д»: знание русского языка. Получалось, что любой человек, у которого предки жили на территории Российской империи и Советского Союза, не зная русского языка, и в течение 200 лет он где-то бог знает где жил и зачастую, возможно, у него были вполне негативные понимания о нашей стране – он имел право получить моментально и приехать сюда. Но ведь кто-то это делал, преследовал какие-то цели. Слава богу, это полностью не прошло. Хотя в первом чтении там чуть ли не было принято.

Тут, извините меня, такие инициативы – они должны быть наказуемы. А нам нужно наоборот, нам нужна переселенческая политика тех, кто… Я как сказал: я согласен с этим законом, за исключением пункта «Д», надо оставить «в совершенстве владеющих русским языком». И пожалуйста, пусть въезжают. И въедет не 63 тысячи, а 630 тысяч, миллион, и так далее. Их надо сюда переселять. И я даже часто говорю: вот немцы, так называемые немцы, которые уезжают из Казахстана, из Киргизии, из России – но они русские люди зачастую. Но они работящие. Давайте создадим условия, чтобы они оставались у нас здесь, в России, а не ехали в Германию.

Я напомню телефон нашей студии: 65-10-996 (код города – 495), звоните. И я, соответственно, обращаюсь к нашему гостю: как вы в целом считаете, как должен выглядеть вопрос переселения соотечественников сюда наших? Приведет ли это к стабилизации ситуации, я бы сказал вот так, уменьшению напряженности, в том числе в плане религиозного экстремизма, политического экстремизма и других моментов?

СОЛОВЬЕВ: Вы знаете, я хочу сказать, если будет тщательно продуманная программа, и переселение будет носить целенаправленный государственный характер, и под эту программу будет выделено соответствующее финансирование, то, безусловно, часть проблем, которые сегодня у нас возникают и в межнациональных вопросах, и с трудовым населением – они будут решены. Потому что действительно очень много соотечественников, которые хотят переехать в нашу страну, являются очень высококвалифицированными работниками, работящими, имеющими хорошую квалификацию, и которые способны…

Вот на что я обратил внимание, когда сталкивался с соотечественниками, которые переселялись в Тверскую область – что это люди, которые готовы работать в любых условиях и способны на пустом месте делать свое дело. Вот это меня очень заинтересовало. Они могут и мастерскую открыть по ремонту автомобилей, и маленькую кафешку открыть, и заниматься сельским хозяйством, и решать другие вопросы, и так далее.

Но вот эти бюрократические препоны… Вы знаете, приходилось в своей депутатской деятельности сталкиваться, что десятилетиями наши соотечественники, родители которых по распределению уехали в Казахстан или Узбекистан, не могут получить гражданство и паспорт Российской Федерации. Десять лет.

БАГДАСАРОВ: Раньше гражданство получает человек, не владеющий русским языком. Не буду называть, так сказать. Он раньше получает. Я вам объясню причину: потому что нет сплоченности, нет денег. Из Ташкента сюда приехать – надо 200 долларов. Зарплата – 20 долларов, если он еще работает. А ведь давайте вещи называть своими именами: если мы будем говорить вещи так, как они есть, а не так, как кому-то хотелось, то зачастую то, что называется русский, русскоязычный – это апартеид. Они находятся на положении людей второго сорта.

На работу принимают в последнюю очередь. В общем-то, в достаточно бедственном положении. Мы этому не уделяем… Потому что когда я услышал, что в Ташкенте есть музей оккупации, который посвящен всему периоду нахождения Узбекистана в системе Москвы, скажем так – это о многом говорит. Причем это в больших городах. А что творится там где-то в глубинке?

Недавно мне звонила моя бывшая соседка, мы вместе выросли, она врач. Она говорит: «Ну, вот уже появились, переводчик нужен, для того, чтобы…» Она врач. Ну, уже дальше некуда. Соответственно, говорит: «Жить невыносимо». Поэтому нам надо в этом плане серьезно работать.

И еще у меня к вам один вопрос: у нас был принята Концепция национальной политики, вы знаете, до 2020 года, на которую просили 36 или 38 миллиардов рублей. Выделили, слава богу, 6 с небольшим миллиардов. По-вашему, вот то, что там заложено, решает межнациональные проблемы, снимает вопросы экстремизма религиозного, национального плана, или нет?

СОЛОВЬЕВ: Вы знаете, к сожалению, вот эта программа – она настолько общий характер имеет.

БАГДАСАРОВ: Декларативная.

СОЛОВЬЕВ: Декларативная.

БАГДАСАРОВ: Давайте убеждать.

СОЛОВЬЕВ: Настолько отсутствие…

БАГДАСАРОВ: Конкретики.

СОЛОВЬЕВ: Да. Подходить, убеждать, решать, рассказывать, пропагандировать – всеми этими общими словами, что у меня создалось впечатление о том, что эту программу специально для того разрабатывали, чтобы получить финансирование.

БАГДАСАРОВ: И ни за что не ответить.

СОЛОВЬЕВ: Потому что ответить невозможно.

БАГДАСАРОВ: И причем до 2020 года, они хотят, чтобы за семь лет гармония была в межнациональных отношениях.

СОЛОВЬЕВ: Да, в обществе решить вопрос.

БАГДАСАРОВ: Ну, это на что-то похоже. Ну, ведь это серьезнейший вопрос, правильно? И когда мы говорим о борьбе с экстремизмом в области религиозного меньшинства, мы четко должны понять, что нам нужна реальная программа, реально оценивающая ситуацию.

В том числе то, что мы с вами сейчас подняли вопрос: переселенческий вопрос, вопрос ограничения миграции, система управления всеми субъектами федерации на равных. Москва должна жестко управлять. Я всегда привожу пример: что сейчас такой федеральный инспектор? Да ничто по сравнению с системой вторых секретарей. Помните, да? Это можно как угодно называть.

Следующее, когда даем деньги: «Вот сейчас там будет хорошо». Но, извините меня, хорошо было тогда, когда там работали русские люди, создавали промышленность, вокруг них создавалось некое хозяйство. Этого же сейчас ничего у нас, к сожалению, нет.

Уже, в общем-то, практически мы заканчиваем нашу передачу. У нас сегодня в гостях был Вадим Соловьев, заместитель председателя комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству.

Те вопросы, которые у нас были, я надеюсь, мы на них ответили. Мы видим, что сегодня, в общем-то, не так просто обстоят дела. И нужны очень конкретные программы, а не общедекларативного характера. И пока вся тяжесть ложится с экстремизмом на наши правоохранительные органы, которые, слава богу, справляются. Но этого недостаточно, надо и решение других вопросов.

Спасибо. Мы с вами расстаемся. До свидания.

Читать полностью:http://finam.fm/archive-view/9436/

Читать полностью:http://finam.fm/archive-view/9436/